Так не хочется, но так все-таки бывает. Человек, находящийся во внутреннем табеле о рангах на весьма и весьма высокой позиции, неожиданно вновь напоминает о себе. К этому событию готовишься, готовишься морально и чуть ли не физически, рассчитывая если не на очередное откровение, то на крепкую эмоциональную встряску как минимум. Когда в результате обнаруживаешь себя за просмотром полуторакопеечной ерундовины, годной разве что в качестве студенческой короткометражки родом со второго курса не самого столичного вуза, внутри наступают друг другу на пятки коллапс и когнитивный диссонанс. Имя режиссера на афише кажется нелепой шуткой. За собственные ожидания становится совестно, и элементарная брезгливость надолго поселяется внутри. В народе фокусы, подобные тому, который проделал Озон со своим «Рики», называют не иначе как «кидалово». Кажется, в пресловутом внутреннем табеле стало на одну свободную строчку больше. Забыть, не знать и никогда не вспоминать.

Работница химзавода живет в небольшой квартирке с дочкой начального школьного возраста. Ежедневно она седлает скутер, усаживает дочку за спиной и везет ее в школу. Оттуда ее путь лежит прямиком в цеха промышленного монстра, где она работает незаметным эритроцитом на службе у декалитров ядовитой взвеси, заменяющей тому кровь. Внезапно эритроцит эволюционирует и заявляет о праве на любовь: с таким же незаметным и ничтожным эритроцитом из соседнего отдела. Плодом их бурной спонтанной связи (сигаретка, подсобка, обеденный перерыв, дверь закрыта изнутри) и утечки химикалий в «секторе номер девять» становится прекрасный пухлощекий малыш. Пацана зовут Рики, у него очаровательная улыбка и два крыла на лопатках. Собственно, это все, на большее Озона, взявшего за основу краткую новеллу, случайно найденную в периодической прессе, не хватило. Там, где у адекватных людей кончается синопсис, у режиссера «Бассейна» и «Восьми женщин», кончается кино как таковое.

О причинах такого безответственного просчета и отношения к делу можно и порассуждать, но, пожалуй, не стоит. Причина у подобных заблуждений всегда одна и та же: попав под мимолетное очарование, мы часто принимаем его за искренние чувства и вот уже кажется, что можно строить планы на будущее, в воздухе происходит движение идей, маленькие и злые пульсы бьют в виски изнутри, а сердце исполняется решимостью довести начатое до счастливого (он же победный) конца. Ничего хорошего из этого, конечно, не получается. Согласно закону сохранения энергии, который работает всегда и везде, мимолетное очарование не может вызвать землетрясение и пошатнуть устои — слишком ничтожен, вплоть до полного пренебрежения, начальный импульс. Из крохотного пустякового рассказа выйдет пустяковое же кино – если подходить к нему так, как подошел Озон: с придыханием, боясь изменить хоть строчку. Когда крохотный херувим улетает на бумаге, человек с развитым воображением легко представит себе это зрелище и, обладая ранимым сердцем, может даже прослезиться. Когда тот же ангелочек сваливает от тупых приземленных обывателей, которые и сами толком не знают что с ним делать, зато регулярно грызутся между собой, за него хочется лишь порадоваться. За него – и за себя тоже: наконец-то все это закончилось. От того, что последние полтора часа драгоценной жизни ушло на созерцание всего-навсего еще одной вариации о несовместимости земного и небесного, мещанского и изысканного, обывательского и потустороннего миров, хочется расплеваться со всеми на свете, но в первую очередь с самим собой. Потому что – ну кто же в финале нулевых до сих пор доверяет какому-то внутреннему табелю о рангах? Если разобраться, ничем, кроме мимолетного очарования, он не оправдан.