Прощай, любимый город

Туповатый белорус Женя приезжает на заработки в Подмосковье, где его, умеющего лишь шпатлевать и красить, мигом берут в оборот: без лишних слов бьют ногами среди бела дня, после чего совершенно спокойно расходятся по ближайшим подъездам. Приняв это как данность, герой отправляется в магазин, где покупает бутылку водки, которую и выпивает перед сном на лавочке в том же дворе. Наутро он обнаруживает, что остался без ботинок. Намотав на ноги пластиковые пакеты, потерпевший все так же молча отправляется бродить по окрестностям в поисках крова, где его, замерзшего и безропотного, и подбирает престарелый супергерой Бутова-Чертанова-Бирюлева-что-там-еще. Он в одну секунду называет Женю другом, греет ему ноги ладонями и отводит к себе домой.

То, что начинается дальше, скупыми словами пересказа описать невозможно, да и нет такой надобности. Cкажем просто: старик и Женя отправляются творить добро в отдельно взятом квартале. Для того, что добро победило, нельзя долго спать, нельзя глотать таблетки, которые приносит старику дочь, нельзя проходить мимо чужого горя, нужно убить зло. Зло одето в милицейскую форму, носит звание участкового и медленно сходит с ума, превращаясь в какого-то уж совсем невероятного монстра – липкого, темного, страшного и всесильного. Но, главное, не есть таблетки. От этого пропадают чувства, и очень сложно вспомнить, что же должны были написать в домике посредине соседнего пруда друзья-утки.

Минимальными, какими-то крохотными и презрительно смешными, даже стыдливо непотребными деталями Хлебников-демиург выстраивает Дивный Новый Мир. В нем насильно обрезанные волосы на голове соседки спасают ее от смерти («Вот, она жива. А если бы не мы, умерла бы уже. Он же ее ядом травил, у нее яд в волосах накапливался»); куртки, выкрашенные ядовитым фосфором домашнего изготовления, становятся униформой Людей-Икс; картонная коробка с игрой «Четвертый лишний» превращается в иконостас, а резиновая клистирная трубка – в Копье Судьбы. Запредельная точность подобных метаморфоз и их святая искренность не дают сомневаться в том, что Хлебников – при всей своей нарочной провинциальности и внимании к мелким, сирым и убогим – понял о мироздании что-то очень важное, то, без чего с легкостью обходятся, зарабатывая многочисленные награды, Герман-младший и Вырыпаев, принадлежащие формально к той же волне.

Ровно год назад Алексей Герман-младший в интервью заметил, что его фильм «Бумажный солдат» о том, что все «…рано или поздно заканчивается говном». Не исключено, что в его персональной Вселенной именно им все заканчивается, как, впрочем, и начинается, если судить по его новелле «Ким» в альманахе «Короткое замыкание». Мол, стоит человек в океане говна, держит две доски в руках, и думает, как из этих досок смастерить вертолет, чтобы этот океан перелететь. Так вот, воспользовавшись этой метафорой, можно предположить, что герои Хлебникова, взяв в руки две доски, не будут думать, как смастерить вертолет. Как только эти две конкретные доски окажутся в этих конкретных руках, они уже станут вертолетом, так что вопрос отпадет сам собой. В этом разница подходов, мировоззрения и, если хотите, душевной глубины, тонкости, разделительной плоскости. Битва за людские души идет на Земле: Лукавый и сын его Мамон давно уже ходят со звездочками и погонами на плечах, и чистилище сейчас населяют не бесы и не ангелы, а безымянные гопники из бетонных слепошарых многоэтажек. Очиститься можно, потеряв прошлое и не видя будущего, в момент полного отрицания себя оно неотвратимо настигнет прозревшего, еще не успевшего понять, что свет и тьма уже поменялись местами.

Бейте чужие зарешеченные окна, стригите некрасивых рыжих женщин, дарите им копеечные мягкие игрушки из автоматов, выкапывайте лавочки из-под окон, спасайте гастарбайтеров-нелегалов из их подвалов, вытравливая их оттуда газом, убивайте ментов резиновыми трубками, разрушайте утиные домики в прудах, творите добро. Истинная вера – это не индульгенция, потому что только в случае с истинной верой само понятие индульгенция теряет смысл. Это не одержимость, как можно было бы подумать, это и есть настоящая любовь, единственно настоящая из всех возможных, потому что полюбить вот так, забыв о себе, растворившись в других, могут только избранные. Куда там Нео. Нищие духом, прочитав копеечную книжицу ДетГИЗа про «Мамзика», воспрянут ото сна и поднимутся над миром. Прощай, любимый город.

И, самое главное, нужно все время помнить, просто никак нельзя забывать, ни на секунду, ни на минуту каждого своего дня, что все, что сказано про них в Писании, что, де, они-то и попадут в Царствие небесное, — совершеннейшая правда, от первого и до последнего слова. Даже если принять во внимание, что и Царствия-то никакого нет, увы.

P.S. Сказать, что абсолютно все роли в фильме сыграны гениально, значит, по меньшей мере, промолчать, но ведь после всего текста что выше, это и так понятно, да?