Георг Бюхнер был революционером, врачом и поэтом – для немца романтической эпохи первой трети XIX века такое сочетание было довольно распространенным, как и, увы, ранняя смерть. «Войцек», одна из трех знаменитых его пьес, остался неоконченным, а впервые увидел свет театральной рампы лишь в 1913 году. Но уже тогда, за восемьдесят лет до Первой мировой войны, было очевидно, что Бюхнер поймал первое дыхание конца света. 

Опера Альбана Берга «Воццек», написанная на почти неизмененнный бюхнеровский текст, родилась между двумя мировыми войнами, когда мир уже сломался, но многим ещё казалось, что не насовсем. Так же выглядит и галактика «Воццека»: главный герой, солдат Воццек, видит вокруг только чудовищ; люди вокруг него живут, как ни в чём не бывало – и оттого похожи на чудовищ только сильнее. Многослойный, слишком сложный для человека и вместе с тем единственный существующий мир вызывает к жизни не запоминающиеся мотивчики и занимательные арии, а столкновения звуков и ритмов. Сейчас, ещё неполных сто лет спустя после премьеры оперы, «Воццек» кажется таким же шокирующим и таким же закономерным, звучит пугающе правдиво и привычно современно.

Уильям Кентридж, видеохудожник и режиссер из Южной Африки, как мало кто способен показать на сцене абсурд реальности. Артисты и документы эпохи в спектаклях Кентриджа становятся частью коллажа. Его постановка «Носа» Шостаковича естественно трансформировала партитуру в столь же парадоксальную серию динамичных картинок. Другая опера Альбана Берга, «Лулу», стала историей столкновения газетной хроники и бессердечной выдуманной красоты. «Воццек» же в версии Кентриджа полон видений войны; опера просвечивает сквозь них, потому что другой оптики у человека XXI века не остаётся.

Выбор исполнителя на заглавную партию в Мет кажется парадоксом: Петер Маттеи - звезда итальянского оперного репертуара, лирический баритон с солнечным и мягким голосом. Но, возможно, именно это обстоятельство окажется способным гармонизировать ужасы бездны, которые раскрываются в сюжете Бюхнера и в музыке Берга.