Не стану скрывать: все нижесказанное не имеет ни малейшего отношения к тому, что принято называть объективностью. Говорить о любви к музыке Joy Division теперь, после выхода «Контроля» как-то нелепо и совсем не нужно, она подразумевается сама собой, и является для просмотра настолько же необходимой, как, например, купленный в кассе билет.

Вчера меня спросили: что особенного было в музыке Joy Division, почему их запомнили, что нового сказал Кертис миру? Я не сразу нашелся, что сказать, настолько очевидным был для меня этот ответ. Последующая тирада содержала ключевые слова «вопреки», «секс», «гедонизм», «атональность», «разрушение», «мрак», «боль», «постпанк», «краутрок», «сцена», «правда». Общий смысл, думаю, понятен. Однако мы что-то отвлеклись от фильма, а собирались ведь говорить о нем. Один из самых убедительных и честных байопиков, что я видел, «Контроль» не оставляет ни единого шанса равнодушным. Их не будет.

За одну только сцену, в которой к написанной строке «She lost control» Кертис совсем детским и ломким почерком подписывает «'s» лично я готов продать душу, нашелся бы покупатель. Каждый, повторяю, каждый кадр этого фильма можно распечатывать в формате А2 и вешать на стену, как готовое, завершенное и совершенно самостоятельное произведение искусства. Много было сказано о своеобразной корбайновской эстетике, да и имя это мы услышали не вчера, но все равно оказались недостаточно подготовленными и капитулировали без боя. Сопротивляться нет сил: когда с экрана на тебя с силой стенобитного тарана прет весь этот Мэдчестер семидесятых, белый флаг в руках появляется сам собой.

Холодная черно-белая отстраненность происходящего дает невероятный по силе эмоциональный заряд: из одной только надписи Sex Pistols над дверями клуба и слов «Эти парни невероятно крутые. Я слышал, что они играют половину программы и сваливают со сцены на хрен» Корбайн творит полное ощущение присутствия на концерте, да так, что наиболее впечатлительных начинает реально бить током, как от плохо подключенного микрофона у рта Джонни Роттена, которого нам не показывают (и слава богу!) Это магия, и с этим ничего не поделаешь, остается лишь благоговеть.

Уже на третьей минуте фильма очень легко забыть, что смотришь кино. Отделять экранного Кертиса от певца Joy Division, чьи диски уже много лет живут дома на полке, не получается: Сэм Райли, разумеется, первая и главная удача «Контроля» и Антона Корбайна. Еще когда он красит глаза «под Боуи» и манерно дергается перед зеркалом, будучи в восторге от только что купленной пластинки великого Зигги Стардаста, на душе становится спокойнее, а сердце начинает биться чаще в несколько раз. Потому что нашли того парня. Потому что нашли именно ТОГО парня.

Кто-то, вполне возможно, увидит в этом Кертисе всего лишь безвольного нытика, который не смог найти свое счастье сам и сделал несчастными многих других людей, его окружавших. Кто-то не поймет, от чего и куда он все время бежал, что искал и нашел ли что-нибудь в конце. Некоторые (впрочем, склонен надеяться, что их будет меньшинство) вообще не поймут что к чему, и за старательно выпестованной и взлелеянной внешней депрессией не увидят главного, остановившись на оценке «Тяжелое кино».

В чем-то они, конечно, будут правы: моей фантазии не хватает на то, чтобы представить себе кино тяжелее, чем «Контроль», но ее не хватает и на то, чтобы представить себе фильм более очищающий и, вопреки всему, жизнеутверждающий, но. Понимание этого приходит не сразу. Когда экран погас, я вышел из кинотеатра как в тумане и не видя никого вокруг, отправился домой, шепча: «Love will tear us apart again» и «Dance, dance, dance, dance, dance to the radio», раздавленный и обескровленный. Ночью пришла sms: «У него своя жизнь. Была. А у тебя своя. Есть». Не скажу, что эта простая мысль вытащила меня из петли, но что-то чрезвычайно близкое к этому.

А разгадка одна: когда ты честен во всем, от начала и до самого конца, от первой ноты до последнего слова в великой, без дураков, песне Transmission, тебе ничего не остается, кроме как закончить так, как ты и пел. Вся жизнь – одно сплошное чистилище, и твои слезы не погасят того огня, в который она, такая вроде бы знакомая, превратилась. Оценки фильму «Контроль» можно давать какие угодно, но все так называемые оценщики сходятся в одном: ни слова лжи в нем нет. Возможно, он рваный и не слишком цельный, где-то чересчур буквальный, а местами излишне прямолинейный, но какая, к черту, разница, если это не кино «про жизнь одного замкнутого музыканта», а просто – его жизнь, каким-то чудом уместившаяся в несколько километров кинопленки. Дело даже не в том, что кино сняли по книге жены Яна Дебби, а Корбайн в истории становления Joy Division сыграл не самую последнюю, в общем-то, роль, а в том поразительном эффекте «несомнения», что все именно так и было. Нытик? Больной? Торчок?

Бог с вами, люди, молитесь и кайтесь. Словно предвидя такие реакции, Корбайн вкладывает в уста своему Кертису такие слова: «У этих людей просто нет сердца». Слышите? Это он говорит вам. Тощий нелепый парень с огромными глазами и короткой стрижкой, синяками под глазами и вечной сигаретой во рту, бьющийся в припадках эпилепсии на полу и рыдающий в постели со своей женой, ворующий таблетки у старух и целующий свою новорожденную дочь с видом христианского мученика. Он настоящий. Он живой. Слез уже не осталось.