Честное слово: не перестает удивлять та бронебойная настойчивость, с которой отечественные киноделы ломятся во все мыслимые двери и окна, пытаясь снять «правильное» жанровое кино. Понятное дело, что одного рецепта и лекал здесь недостаточно: для изготовления настоящего триллера нужен, как минимум, некий внутренний полет, злой, дерзкий и отчаянный. Режиссер Оганесян это прекрасно знает, не может не знать, и все равно поступил по-своему, потому и удивляться на сей раз совершенно нечему. Отягощенный нехилым бюджетом, «Домовой» с первыми актерами страны (Хабенский, Машков, Хаматова, даже Джигарханян) совершенно не цепляет, ну то есть совсем никого. Это, конечно, лучше, чем мракобесный «Тот, кто гасит свет», но, как писал по другому поводу хороший поэт Роберт Бернс, «дерьмо останется дерьмом, и все такое прочее».

Вообще, весь фильм с легкостью укладывается в одну-единственную строчку хита банды The Streets – «Weak become hero». Слабый, то бишь, становится героем, если совсем буквально. Господин Хабенский в недавнем интервью сообщил, что в «Домовом» ему интересно и важно было не сыграть писателя, который (по воле рока так случилось) убивает людей, а показать амплитуду человеческих взлетов и падений. Имеем дело с типично русским психическим заболеванием, известным по школьному курсу литературы как «Горе от ума»: получился как раз таки нервный писатель с пистолетом, не больше. Лощеная картинка и (будем объективны) мастерство лицедеев ситуацию не спасают: следить за происходящим на экране элементарно скучно, а попытки понять внутреннюю логику персонажей заранее обречены на провал по одной простой причине. Она настолько очевидна и предсказуема, что для какого-либо понимания затрачивать нервы, нейроны и синапсы совершенно необязательно. Все подано в лучшем виде, в том смысле, как эту лучшесть понимает режиссер Оганесян: предельно ясно, максимально доступно. Это как если бы в сборнике загадок отгадки были напечатаны на первой странице.

Таким образом, сама необходимость появления в реальности отечественной ленты «Домовой» ставится под сомнение. Триллер без триллера – в качестве эксперимента такое, может быть, и покатило бы, но мы все-таки имеем дело с ширпотребом, а значит, были вправе рассчитывать на какое-то соответствие ГОСТу. То есть поединок – это не просто небритый Машков со стволом и помятый Хабенский с другим стволом. Кризис среднего возраста – это не просто истерики Хаматовой. Набор неважно склеенных этюдов, выдаваемый нам за полноценное кино, не станет им только потому, что хватило денег на модный монтаж. Жалко актеров: старались ведь, и если Хаматовой после печально знаменитой «Кати, конечно!» из «Меченосца» терять, пожалуй, что и нечего, то за Машкова с Хабенским немного обидно. Лица, конечно, не потеряли, но в определенном смысле «Домовой» для них – шаг назад.

Одна-единственная удачная шутка про писателя Сорокина – этого для обаятельного персонажа все-таки маловато. Однако по прошествии некоторого времени («Домовой» открывал 6-ой фестиваль Pacific Meridian, и все желающие могли ознакомиться с ним еще два месяца назад) приходит понимание: кроме этой шутки и вспомнить-то нечего. Со временем фильм вообще в странных отношениях, — по большому счету, он мог бы выйти и в конце девяностых, и в начале нулевых, не потеряв и не приобретя при этом решительно ничего. Кто-то назовет это универсальностью, по факту же речь идет о полной оторванности от жизни, беспомощности и преступно-умышленном отрицании самого понятия «актуальность». Да, мог бы выйти и тогда, и сейчас, но лучше бы ему не выходить вовсе.

P.S. Вспоминается и другое интервью, в котором Армен Джигарханян, отвечая на вопрос журналиста «Кого вы сыграли в новом фильме Оганесяна?», бесхитростно заявил: «Не знаю! Ребята хорошие собрались, позвали, я там покушал в кадре, все». Вот, собственно, максимально исчерпывающий ответ на вопрос «Что такое правильное жанровое кино в России».