С первого взгляда «Жена путешественника во времени» кажется этаким «Бенджамином Баттоном» для девочек. Не худшее сравнение, откровенно говоря, и тем приятнее, что в этом случае первый взгляд оказывается совершенно точным. Меньше философии, больше любви, меньше мрака, больше цветных лугов, меньше притчеобразной сказки, больше светлых эпизодов, под которые могут повлажнеть глаза не только у впечатлительных девушек, но и у некоторых чересчур романтично настроенных мужчин. Однозначно «Жена…» уступает «Баттону» лишь в одном: ужасно скомканный финал, который, если верить любителям литературы, успевшим ознакомиться с книгой-первоисточником, был основательно перелопачен и не имеет с произведением Одри Ниффенеггер решительно ничего общего. Это, впрочем, заметно невооруженным глазом безо всякого похода в книжный магазин.

Генри Детамбль (великолепный Эрик Бана), ничем, в сущности, не примечательный мужчина 39 лет обладает удивительной способностью перемещаться во времени в секунды сильных эмоциональных потрясений. Ну то есть это как если бы Халк получил способности героев «Скользящих» — как минимум, любопытно. Но мы имеем дело все-таки не с многомиллионным экшеном, а с классической лав-стори, украшенной любопытной сюжетообразующей деталью. В оригинале, говорят, возникали определенные сложности с тем, чтобы разобраться в хитросплетениях местного Хроноса, в фильме с этим особых проблем не замечено, хотя, возможно, они и проявят себя при повторном просмотре. В том же, что рано или поздно он все-таки предстоит, сомневаться практически не приходится: «Жена путешественника во времени» — удивительно добрая сказка, с печальным, но светлым финалом, который, как первый вдох, оставляет пространство, как последний выдох, оставляет надежду.

Основная загвоздка, вокруг которой в «Жене путешественника…» все и закручено, кроется в одном простом временном парадоксе (кстати, успешно развенчанном в одной из серий по-хорошему культовой «Теории Большого взрыва»): возраст Генри остается неизменным в любом году, чего, к сожалению, нельзя сказать о его возлюбленной Клэр Эбшер, главной, по сути, героини фильма. На экране это выглядит примерно так: статный Бана в костюме с небес предстает то перед девочкой-дошкольницей, то перед взрослой зрелой женщиной, без которой решительно не может жить. «Где она живет, вечная любовь?», — как некогда пела группа «Агата Кристи», не давая внятного ответа. Девочка лепечет что-то про «Я думала, что ты влюбишься меня» и в эти минуты ей, как ни странно, веришь ничуть не меньше, чем приступам ревности повзрослевшей Клэр. Вообще, персонажу Рэйчел МакАдамс на экране отдано заметно больше внимания, чем герою Баны, и в этом есть своя справедливость: в конце концов, еще несколько тысяч лет назад Пенелопа была вынуждена лишь ждать, в то время как благоверный совершал подвиги направо и налево вдали от дома. Что же сложнее? Кажется, «Жена путешественника во времени» дает на этот вечный вопрос недвусмысленный ответ. Ведь иначе бы финал фильма был совсем другим.

Когда мы вместе, все кажется легким и доступным, звезды приближаются, а цвета становятся столь ярки, что приходится опасаться за сохранность собственных глаз. Но когда муж за тридевять лет отсюда, что остается той, что любит его больше жизни, с самого детства, даже не подозревая, что он – это именно тот, кто стоит в эту секунду перед ней, и что ему уже известно наперед, чем все закончится? Она не задает вопросов и не ищет ненужных ответов, которые все равно не меняются с годами. Она любит так, как только может, верит в лучшее и ждет. Конечно, того, что уже свершилось, изменить нельзя, обладай ты даже всеми сверхспособностями на Земле, вместе взятыми. Но иногда стоит просто забыть о себе, побежав сломя голову по цветущему лугу, к тому, кого ты видишь, может быть, последний раз в жизни. Как раз потому, что этот раз и в самом деле окажется последним.

Наверное, по-настоящему счастливы в любви только те, кто живет так каждую свою минуту. Я не знаю. Бог, дай мне уйти, увидев радость близких. Не разлучай нас.

(Отдельных аплодисментов заслуживает Мишель Нолден за роль матери Генри. Такого достоверного образа самой святой сущности на Земле не доводилось видеть уже давно).