Изображая паранойю

Братья Пресняковы продали бы душу дьяволу, чтобы этот сценарий принадлежал им, Иван Вырыпаев нашел бы такой же в ворохах своих черновиков, а Филип К. Дик просто бы довольно хмыкнул. История одного сумасшествия… Нет, не так: сумасшедшая история простого безумия, написанная кинематографическими чернилами на языке театра среди обрывков вафельных полотенец, украденных из самого дешевого мотеля в самой непостижимой глуши американских степей.  

Уже нет сил в бессчетный раз плевать в сторону тех, кто заведует прокатными названиями иностранных фильмов в России. Пусть это был дебиловатый пиар-менеджер компании-прокатчика, зомбированный волшебными терминами «маркетинг» и «целевая аудитория», решивший более ярким и кричащим названием «привлечь наиболее активный и платежеспособный сегмент аудитории кинотеатров», или премудрый переводчик-многостаночник, которого наконец озарила искра «творческого подхода», да как всегда не вовремя, но порожденное этим несчастным человеком совершенно неадекватное название «Глюки» просто не имеет права на существование. Поэтому будем называть этот фильм просто — Bug. Так, как назвали его создатели.  

Bug малобюджетен, и это видно невооруженным взглядом. То тут, то там на экране можно заметить какие-нибудь мелочи, которых там быть явно не должно, вроде частей съемочной аппаратуры. Казалось бы, что за «косяки», это же не домашнее видео. Но ровно в тот момент, когда посещает такая мысль, на экране происходит нечто, что просто переворачивает восприятие фильма. В одном из эпизодов практически в самом начале в кадр бесцеремонно вторгается большой и мохнатый микрофон звукооператора. Его видно в течение всего лишь нескольких секунд, но этого времени достаточно для того, чтобы что-то щелкнуло в сознании и пришло странное понимание, что все происходящее на экране — реально. Реально настолько, насколько могло быть, чтобы оказаться запечатленным на кинопленке. Актеры не просто играют — они живут в своих ролях все недолгие полтора часа фильма. Живут однажды, без права на повторение, и даже маэстро Уильям Фридкин был не вправе требовать второй дубль того, что уже было, было по-настоящему, вживую. И ты уже не просто зритель — ты безмолвный и бесплотный свидетель разворачивающейся драмы, свидетель без права на вмешательство, но с правом на сопереживание и соучастие. Со-сумасшествие.  

Эшли Джадд и Майкл Шеннон делают фильм. Даже больше того — именно эти два актера и есть фильм. Это настоящее, подлинное актерское искусство, которым в современном кино владеют единицы. По каким-то уму непостижимым причинам, подобный уровень игры, увы, перестал быть обязательным признаком кинематографа, вновь отойдя в ведение царства Мельпомены, и теперь каждое его проявление на широком экране — особое событие, достойное отдельного упоминания. Но Bug — это театр, воплощенный в кинопленке. Купив билет на этот фильм, вы пойдете не «в кино», а «в кинотеатр» и ощутите разницу.  

Вся соблазнительная сила синтеза искусств состоит в возможности объединения и комбинирования приемов, присущих тому или другому виду искусств, получая удивительные результаты. Уильям Фридкин сумел воспользоваться этой возможностью максимально эффективно, создав великолепное дитя синтеза искусств под названием Bug. Пьесе Bug присуща камерность и психологичность — в действии занято всего пять актеров, трое из которых в ролях второго плана, а происходит оно всего в одном номере заштатного мотеля. Кино Bug привносит скупые, но красноречивые панорамные пролеты камеры, разнообразие ракурсов и редкие планы в других декорациях, только усугубляющие собой клаустрофобную камерность всей истории. А кинопьесе Bug принадлежит непередаваемо изящная сцена секса главных героев — пожалуй, одна из лучших в игровом кинематографе последних лет. Игра света и тени, откровенность крупных планов, музыка пластики двух тел, почти осязаемая страсть и нежность — но все без наносного лоска и вымученной искусственности. Красиво, да, но и просто — по-настоящему.  

Фильм Bug легко может подарить вам маленькую паранойю — здесь все работает на это. Он настолько невыносимо потрясающ, что после финальных титров действительно не хватает дыхания, чтобы связать пару слов. И не пытайтесь найти причинно-следственные связи — результат может шокировать вас своим шовинизмом. Вместе с тем, по своему замыслу и воплощению — это удивительно необычное для широкого проката кино. И дело даже не в какой-то «фестивальности» — вряд ли Фридкина можно в этом упрекнуть, — дело в том, что простые зрители очень часто оказываются не готовыми к такому кино, проникающему напрямую к оголенным нервным окончаниям. Многие не выдерживают, и уходят. Но Bug стоит того, чтобы его посмотреть. И досмотреть.