Зачастую, понимание фильма может исходить не столько от того, что увидел на экране зритель, сколько от того, кто был тем самым зрителем. Подобный подход верен в большинстве случаев, оставляя за скобками всю массу голливудоподобного мусора, который вменяемый человек если и будет смотреть, то отнюдь не с целью понять и проанализировать. Но есть фильмы, сознательно сделанные «многослойными» — каждый в нем увидит лишь тот слой, который предназначен ему, его мировоззрению, и каждый слой несет какое-то свое сообщение. И здесь фильм «Остров» стоит особняком. 

По личным наблюдениям, едва ли найдется два человека, абсолютно идентично понявших этот фильм. Конечно, очень многие легко «покупаются» на, казалось бы, очевидную процерковную ориентацию фильма – что там говорить, даже Патриарх Российский Алексий II вручил Лунгину грамоту. Но стоит посмотреть чуть-чуть глубже, и становится кристально ясно, что церковь в фильме – это скорее место действия, а не смысловая наполняющая. 

Фильм кроме того полон символизма, и если одни символы довольно просты и очевидны, то другие скрыты на более глубоком уровне, который сразу и не разглядишь. Конечно же (насколько такая фраза уместна в контексте столь многопланового фильма), центральные символы «Острова» — это огонь и истопник. Расшифровывать их можно очень долго. Огонь – одна из четырех основных стихий, всегда символизировал жизнь, чистоту, очищение и надежду. Огонь и рождаемый им свет побеждает тьму, как жизнь побеждает смерть. Он очищает, и совсем недаром викинги отправляли усопших в последний путь в объятых огнем лодках. (Кстати, и лодки, и вода – это все отдельные богатые символы в «Острове»). А ведь огонь – не только конструктивная, но и разрушительная сила. (Тут можно, кстати, вспомнить еще один, довольно незаметный символ жизни, — это курица настоятеля Филарета – единственное, что удается спасти из пожара). Но может ли огонь существовать без человека, подбрасывающего уголь, и так ли уж незначительна роль истопника? 

Впрочем, роль отца Анатолия, блестяще исполненного Петром Мамоновым, не сводится лишь к поддержке животворящего огня – она гораздо более глобальна. Старец Анатолий сам является направляющим маяком для заблудших мирян, предвидя то, что не дано видеть простым смертным. Он помогает людям словом и делом, но вот себе помочь не может. И латинская сентенция «Medice, cure te ipsum!» здесь не сработает просто потому, что случившееся в жизни Анатолия тридцать лет назад, не только легло тяжелым камнем на его душу, но и стало отправным пунктом в его новой жизни, где он стал посредником между этим миром и чем-то другим, неведомым, получившим свое привычное обозначение в виде образка и слов молитв. Роль посредника Анатолия в «Острове» подчеркивается многими штрихами: это и длинный мост между островом, на котором располагаются основные здания монастыря, и островом, где располагается кочегарка Анатолия; и сам тот факт, что люди обращаются к истопнику, а тот уже якобы обращается к самому старцу. 

Анатолий – бунтарь. У него свои правила, свои молитвы, свои устои. Он не стремится разрушать сложившиеся устои той религии, которой волей случая стал служителем, но и следовать им особо не стремится. У него своя правда, он по-своему видит мир, и дар провидения в данном случае дает ему только лишнее обоснование такого поведения. Но вместе с тем, Анатолий прекрасно осознает, что нельзя отбирать церковь у людей, приходящих к нему. Именно поэтому он творит чудеса, но, когда все свершится, не забывает в обязательном, а то и принудительном порядке отправить излеченного на причастие. 

Однако довольно сложно не заметить в «Острове» и прочую иронию в адрес православной церкви, особенно в советское время. Конечно, она очень тонка и искусна, и тем зрителям, которые воспринимают лишь самый верхний смысловой слой, не видна, но все же она есть. Все мы помним, в каком положении была церковь во времена власти Советов, и пусть времена Брежнева для церкви были не такими сложными, как более ранние этапы строительства коммунизма, но и в фаворе она особо не была. Образы отца Иова и настоятеля Филарета – очень яркие свидетельства того, чем, и главное кем, жила церковь в середине 70-х годов XX века. Оба они – люди в прошлом светские, и воспринимают служение в северном мужском монастыре скорее как назначение на более низкую должность, а то и вовсе ссылку, а не как призвание, из чего и следует соответствующий образ мышления. 

Великолепно и правдоподобно исполненный Дмитрием Дюжевым отец Иов – это крепкий хозяйственник, завхоз по платежной ведомости. В «прошлой жизни» он, очевидно, занимал примерно соответствующую должность, да имел за собой некоторые грехи, о чем ему не преминет то напрямую, то экивоками указать Анатолий. Иов довольно тщеславен, и в погоне за славой мирской, коей обладает старец Анатолий, стремится ему всячески угодить. Однако истинные-то его мотивы как на ладони. Но зависть Иова вроде как ненастоящая, недаром Анатолий, а затем и настоятель Филарет спрашивают его о том, знает ли он настоящую природу того чувства, из-за которого Каин убил Авеля. 

Филарет же, в роль которого весьма органично вписался Виктор Сухоруков, имеет, вероятно, гораздо более богатую опытом жизнь за плечами, недаром он начальником и поставлен. В миру Филарет, скорее всего, был каким-то функционером, не то в горкоме, не то в обкоме, да имел пристрастие к азартным играм – ведь вовсе недаром упоминается ипподром под дружные сдавленные смешки Филарета и Иова. Вместе с тем, Филарет – именно руководитель, и первостепенная его задача – организовывать беспроблемное существование вверенного ему учреждения, и с его точки зрения Анатолий – тот самый элемент, который мешает выполнению задачи. Наверное, поэтому Филарет и стал объектом весьма своеобразного обряда экзорцизма, проведенного Анатолием. Конечно, «экзорцизмом» это полушуточное изгнание бесов можно назвать лишь в кавычках, так как его целью скорее было проучить Филарета, а не избавление того от бесов. Но эта сцена, кроме прочего, готовит зрителя к самому главному обряду экзорцизма, несомненно, ключевому моменту фильма. 

Прибытие отчаявшегося адмирала Тихона Петровича и его дочери Насти Анатолий встречает петушиным криком, и это не случайно. Как тридцать лет назад он петушился, крича вслед немецкому кораблю, так и петушится сейчас, встречая уже советский военный корабль, который несет на своем борту избавление для измучившейся души старца. Он знает того беса, которым одержима адмиральская дочь, и изгоняя его из Насти, он избавляет и себя от одержимости. Это его последнее, самое главное чудо. 

Фильм «Остров» можно смотреть не один раз, каждый раз вдумчиво перелистывая очередную непрочитанную при предыдущих просмотрах страницу. Благо, само течение картины к этому располагает: безо всякой спешки, все показано обстоятельно и размеренно. Но даже если не углубляться в смыслы и символы, «Остров» просто приятно смотреть. Он прост в своем исполнении и этим прекрасен. Восхитительная операторская работа дает возможность насладиться красивыми видами суровой северной природы и деревянной архитектуры, а блестящий актерский ансамбль ни разу не даст усомниться в своем профессионализме, не дав ни одной фальшивой ноты. «Остров» Павла Лунгина – это один из тех немногих фильмов, который действительно стоит посмотреть.